Я не видел Луну вот уже неделю, если не больше. Сумасшедшие будни в свой период размахивают
платочками. Они лишь нашептывают о том, что я и так прекрасно знаю. Как ты красив, прозрачный
Ветер, играющий нитками моей изорванной души. Зачем еще сильнее путаешь эти ошмётки? Они чернеют
вместе с оперением молодых воронят, но никак не готовятся к встрече холодной Зимы. Мне будет
больно именно там, где оголеНы края чего-то безграничного. Сегодня не хочу спать, завтра не
хочу жить, а сразу после этого не захочу умирать, как и твой дневник, что ты вёл столько лет.
Он потрёпан и страшен... немного грустит и покрывается пылью. Что с ним будет дальше, равносильно
узнать тому, каков на ощупь огонь... Путаю слова в объяснении. Кому нужны сейчас мои слова,
когда я практически уже напрямую прошу помощи? Прошу и знаю, что этого делать нельзя!
Это бесполезно! Это простое отчаяние... Пространство под твоим балконом столько же полно жизни,
как и всё твоё тело. Там живут птицы, в ином - иные образы, с иными манерами и устоями.
Ты шевелишься, а они машУт крыльями. В отчаянии спасаясь от волка, телёнок и к камню побежит...
А птица спрячется в воде... А кто-то опустится на колени перед врагом. Причем тут честь?
Причем тут гордость? Это осознанное, но не поддающееся действие... основанное на желании жить.
Может, и не так, как это есть сейчас...